О Могуществе, Силе и о том, чем они различаются.
__________________________________________________________________________
В конечном итоге всё, чего мы ищем в прикладной магии, так или иначе, сводится к двум вещам: прикосновение к Божественному и могущество. Первое оставим пока Рудольфу Отто, породившему концепцию нуменозности, и великому Юнгу, ее развивавшему, а вот второе требует пояснений. Дело в том, что современный русский язык – как и почти любой современный – изрядно замусорен; очень часто мы употребляем слово, не задумываясь о его настоящем значении, но просто ассоциируя его с теми или иными привычными «обстоятельствами». Так и слово «могущество» мы скорее проассоциируем с социальным статусом какого-либо олигарха или политика, чем с его исходным значением. Меж тем этимология и семантика слова предельно прозрачны: это – производное глагола мочь: могуществен тот, кто может…
…В контексте этих записок более показателен аналогичный древнесеверный и др.исл. глагол mega с тем же значением «мочь». Производный от него глагол magna переводится как «наделять силой» (во всех отношениях), «усиливать», однако, когда речь заходит о магии, он приобретает весьма специфический и очень конкретный смысл.
Сага о Греттире содержит показательнейшее описание темного колдовства, совершаемого старухой Торбьёрна против Греттира, – старуха производит тайные действия с корягой, которая принесет Греттиру зло. Сага – post factum – определяет совершённое так:
…kerling hafði tréið magnað…
Дословно: «Старуха усилила (hafði magnað) корягу». В русских переводах, как правило, – «заколдовала корягу». На самом же деле речь идет о том, что старуха обладает Могуществом – она может (причинить зло Греттиру колдовством, например) – и наполняет этим качеством деревяшку, превращая ее в magnað, предмет, наполненный магией.
…Эта простая формула – «Я могу!» – могла бы послужить самоопределением северных магов; к слову, эта формула неплохо записывается рунами на древнесеверном и вполне может послужить гальдраставом для соответствующего амулета:
– т.е. просто Ek má, «Я могу». Это, наконец, подводит нас к ключевому термину, определяющему само бытие мага – Megin, «Могущество» – качество, отличающее мага как Homo Potens от Homo Sapiens.
Найджел Пенник как-то говорил, что магические термины в Северной Традиции сами по себе могут выполнять функции заклинаний; это, несомненно, так. Что же, слово Megin также прекрасно увязывается рунами в магический став:
или, что то же самое
Близкое, в целом, значение имеет и русское слово Сила, будучи употребленным в соответствующем контексте, и все же Megin, Могущество как определение основного достояния мага корректнее. Во-первых, «Сила» в контексте магии может принимать очень разные оттенки – в зависимости от того, о чем идет речь и, разумеется, от самого говорящего. А во-вторых, Megin – «сущность» a priori интегральная. Поясню на примере, быть может, несколько утрированном. Положим, я собираюсь остановить кровь, заговорив рану. Даже для этого, несложного, в общем, колдовского действия мне требуется активировать три компоненты Могущества. Во-первых, я должен «раскрыть себя Силе», позволить себе войти в состояние «в потоке», в состояние самоката, как говорили русские ведьмы и знахари еще совсем недавно. Самокатом – интуитивно, если угодно, – определить, что и как должно быть сделано, выбрать конкретный заговор и т.д.
Это состояние – «в потоке» – и соответствующее действие определяются (раз уж зашла речь) конкретной руной Футарка – Лагуз.
Во-вторых, я должен разбудить ту самую «творческую ярость» – др.-сев. oðr, – о которой уже шла речь выше. Помимо того, что это неизбежный компонент любого активного магического действия, в данном конкретном примере принадлежащий Одину Мёд Поэзии необходим вдвойне, ибо очень редко заговор на родном языке воспроизводится дословно; гораздо чаще он «собирается на месте» из определенных семантических блоков. Руна Одина, руна ярости, Слова и вдохновения.
Наконец, я должен использовать собственную жизненную – фактически, животную – силу, или энергию, если угодно; то, что на русском колдовском жаргоне именовалось иногда «жаром», а иногда «мощóй». Старшая руна Уруз. Итого, классическое руническое сакральное слово эпохи расцвета Рунического Искусства (впрочем, оно использовалось и позднее)
Антон Платов